«Лао» значит «старый». Но если чаю четыре года от роду (Лао Мэй Чжань, 2013), почему старый-то? Потому что не надо в лоб воспринимать: Восток — дело тонкое (ну, и еще потому, что чай красный).
Прекрасно это понимала Кейт Буш, парящая на китайском воздушном змее на обложке своего дебютного альбома: и про Восток, и особенно про старость как неизбежное мерило, к которому все придут разными. Певице, композитору, танцовщице, просто красавице и будущей живой легенде, с детства не по-детски настроенной, тогда было двадцать, но ей уже восхищался, словно старшей коллегой, тридцатилетний Дэвид Гилмор из Pink Floyd. Он еще не знал, что к концу 70-х миновал свою творческую вершину, но уже видел, что Буш может его превзойти — и, словно заботливый технолог, бережно открыл этому невиданному купажу дверь в большой мир.
А потом было многое: ключевые «умные» поп-альбомы 80-х; ролевая модель для практически любой женщины с клавишами; почти идеальный баланс доступности, экспериментов и рефлексии в музыке; открытие западному миру болгарского государственного хора и грузинского фольклора... *
Судьба Лао Мэй Чжаня в чем-то схожа с юностью британки: взяли гибкое, ммм, крупнолистовое улунское сырье с потенциалом и талантом — и бросили в горнило индустрии, мол, выплывай, «Лао». И чай (как и артистка) справился: хоть и приняв на себя груз формальной ответственности — трудиться до последней капли, зарабатывать деньги лейблу... то есть фабрике, открывать новые уголки мира и всё такое, — эта Слива осталась самобытной, чувственной и себе на уме.
На интересно сконструированную музыку Буш часто приклеивали ярлычок «на стыке с прогрессивным роком», и Лао Мэй Чжань именно такой, прогрессивный: плавно перетекает из фактурного красного в воздушный улун, сам играется с экспозицией (сколько ни держи — удивит), сочиняет длинные, цельные, насыщенные сюиты из разнородных сухофруктовых эпизодов. Есть у этих двоих и темная сторона: Мэй Чжань вдруг готов прикинуться густым, сладким, коварным вином; Кейт вдруг запоет о переживаниях вьетнамца в военной засаде (Pull Out the Pin) или об упрямой женщине в домашней осаде (Get Out of My House).
Сейчас, когда Буш почти 60, строгие зануды могут выдохнуть — теперь она уже точно Лао. Но, как очевидно, порой «старый» — вообще не про морщины, а про гармонию, разумение и внутреннюю зрелость. Так что у нашего ферментированного Бенджамина Баттона есть хороший пример для подражания. В конце концов, именно Катерина уже в 22 года написала великолепную песню Babooshka — про креативную немолодую леди, которая придумала, как заново влюбить в себя унывающего мужа. Это ли не яркая иллюстрация того, насколько освежающе разнообразной может быть старость?
* В песне Hello Earth с альбома Hounds of Love Буш дважды разместила фрагмент народной грузинской песни «Цинцкаро» — дань уважения одаренному солисту с уникальным голосом, Гамлету Гонашвили, погибшему незадолго до выхода альбома. Эта сноска здесь потому, что Гамлета Гонашвили упомянуть жизненно важно — а где еще, как не возле Лао.
Kate Bush:
- Babooshka
- Cloudbusting
- Get Out of My House
- This Woman's Work
Комментарии 0 комментариев